3ea8a19f     

Розанов В В - Русский Нил



В. В. РОЗАНОВ
РУССКИЙ НИЛ
Подготовка текста, вступительная статья и комментарий ВИКТОРА СУК.АЧА.
Однажды мне встретилась книга: "Уроженцы и деятели Владимирской губернии,
получившие известность на различных поприщах общественной пользы... Собрал и
дополнил А. В. Смирнов... Гор. Владимир, 1899". Верно, этот Смирнов перерыл
тьму газет и журналов, выискивая имена своих земляков, собирая их "жития",
чтобы для памяти потомкам и прославления земли владимирской утвердить дела и
помыслы своих сородичей, запечатлеть в истории свою родину. Есть такие книги и
для других губерний.
Если бы возродилась прерванная традиция составления таких словарей
землячеств, то словарь Волги стал бы богатейшей энциклопедией: Карамзин.
Гончаров, Языков, Радищев... И как бы далеко ни уходил человек от своего
гнезда, наступает возраст, когда он неодолимо повертывает свой взор в ту
сторону, откуда он вышел. "И вот почти в старости,- пишет Розанов,- мне
захотелось пережить "опять на родине", пережить этот трогательный сюжет многих
русских поэтов".
Он, однако, вышел не с берегов Волги. Розанов родился в дальнем углу
лесного костромского края - Ветлуге. В этот уезд с молодой женой пришел
письмоводителем его отец, Василий Федорович, не захотевший продолжить дело
своего родителя - сельского священника. Он умер молодым, тридцатидевятилетним
человеком, оставив сиротами восемь малолетних детей, после чего вдова его
возвратилась в родной город - Кострому. Случилось это в 1861 году, когда Васе
Розанову было около пяти лет. Розановых тут ожидала полунищета, а детей -
полное сиротство. После смерти матери в июле 1870 года Василий поступил под
опеку старшего брата Николая. Здесь, в доме матери у Боровкова пруда, родилась
розановская душа; здесь находился источник "творчества" Розанова - остальное
было для него только "образованием". Отзвуки костромской жизни слышны в его
автобиографических книгах: "Уединенное" (СПб. 1912), "Смертное" (СПб. 1913),
"Опавшие листья" (СПб. 1913; Пг. 1915, 2 "короба"). Эти воспоминания, точно
"касания перстами открытых ран", были зачем-то нужны ему, если он выносил их в
печать' "Я вышел из мерзости запустения, и так и надо определять меня: выходец
из мерзости запустения". Автобиографические страницы в "Русском Ниле" имеют
свою жанровую условность ("фельетон для газеты"), но зная другие источники,
биограф многое раскроет в недолгом, незаметном, но таком важном периоде жизни
Розанова в Костроме.
"О мое страшное детство...
О мое печальное детство...
Почему я люблю тебя так и ты вечно стоишь передо мной...
"Больное-то дитя" и любишь..."
Но это - на закате дней.
Симбирск же был для Розанова "духовной" родиной. Свою отроческую жизнь
здесь он описал ярко, с большой памятью о событиях и о тех тончайших
движениях, какие обнаруживает душа, когда у нее "растут крылья". Биография
Розанова стоит на "трех китах", на трех сваях. Это его три родины:
"физическая" (Кострома), "духовная" (Симбирск) и, позднее, "нравственная"
(Елец).
Следующая волжская стоянка путешественника Розанова была
непродолжительной. Он мало говорит о ней. А рассказать ему было что. В Нижнем
Новгороде он закончил гимназический курс и навсегда покинул берега "русского
Нила". Гимназические годы В. Розанова прошли под "знаменем" Белинского. Пафос
Белинского вызывал в юных душах безудержное стремление к знаниям. И Розанов
приступает к широкому освоению культуры; он занимается практически всем: от
естествознания до богословия. "Компиляция всегда соста



Содержание раздела